ОСЕННЯЯ ФЕЕРИЯ
Автор - Besenok
( в соавторстве с Aireen )

Правовая оговорка - все нижеупомянутые герои (кроме Терри, конечно) принадлежат Марвел. Терренс Даш - своему создателю. Стихотворение - Киплингу. Перевод - Маршаку. Мне остается лишь мое больное воображение.
Просто оговорка - данным "произведением" начинается цикл рассказов "ГРАНИ СУДЬБЫ" в котором всеми любимых Рэми и Терри судьба будет иметь по всякому, в зависимости от того какой гранью она к ним повернется.

…
Все проиграть и все начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: "держись…" -
Редьярд Киплинг "Если" (Перевод С. Маршака)

Рэми бездумно шел по пустынной улице, засунув руки в перчатках в карманы длинного чёрного пальто. Расплавленное заходящее солнце кроваво-красным огненным шаром отражалось в стеклах темных очков. То начинал, то заканчивал моросить противный осенний дождь. Погода как раз под настроение Гамбита, такое же хлипкое и мерзкое. Он вышел из Особняка, чтобы немного прогуляться, хоть чем-то заполнить ноющую пустоту в душе, терзающую его с усердием профессионального садиста, но он шел уже второй час, а легче не становилось. Хуже, правда, тоже.
Мокрый асфальт…Шаги гулким отголоском отзываются в голове, ноги гудят. На стене одного из домов под дуновением ветра с ржавым скрежетом раскачивается вывеска какого-то ушлого заведения. Рэми не заметил, как забрёл в какой-то незнакомый ему район. Постепенно город заполняется серой, безысходной пеленой мрака, расправившего свои всепоглощающие крылья. Посмотрел на часы: всего лишь пять часов, а тянет на все восемь. Лишь в нескольких окнах близлежащих домов угадывается слабое свечение. Непонятные тени скользят между домами в подворотнях: люди, нелюди?
Черно и сыро на душе Рэми. Холодные капли дождя капают на ещё горячее трепещущее сердце. Этот хрустальный сосуд, заполненный тягучей пульсирующей жидкостью, несущей жизнь… Ужасающий холод одиночества, заполняющий мысли, весь мозг, голову, спускается ниже, ниже и скоро охватит сердце, которое не выдержит его умерщвляющего прикосновения, пару раз трепыхнётся и расколется от сковавших его льдинок одиночества. Как раскалывается сейчас голова от набросившихся на неё, как падальщики, мыслей. Они впиваются своими длинными острыми когтями в голову, режущими, острыми, как лезвия, клювами потрошат, обнажая самую сущность и не давая спрятаться от самого себя, от голой правды. "Ты никому не нужен, креол! Подстилка, подстилка, которую можно только использовать, трахать душу и тело…Терри, Терри, но почему…"
Каким то шестым чувством, уловив движение в подворотне, и, как показалось ему, услышав тихий шелест крыльев, он остановился. Только одно существо могло издать этот звук. Солнце ещё не опускалось за горизонт, и теперь в мутном холодном сером небе сквозь тучи полыхали расплывчатые кровавые блики. Деревья отбрасывали на асфальт и стены домов длинные тёмные тени и крупная фигура Ангела, материализовавшаяся перед Рэми, казалась ожившей одной из них. Его нога, обутая в тяжёлый армейский ботинок, попав в зеркальную черноту лужи, подняла мириады брызг, сверкнувших на мгновение во тьме и погаснувших, как гаснет сейчас жизнь в глазах облитого мутной водой человека. А может, чудовища, изгоя…
Уоррен уже некоторое время с холодной самоуверенностью терпеливо выслеживал свою жертву, заметив тонкую фигуру подстилки, рыжие волосы которой ярким пятном выделялись на пустынной серой безликой улице. "Как побитая собака", - с удовлетворением отметил он про себя. Лакомый кусочек, идущий ему прямо в руки.
Не поднимая головы и не смотря на пришедшего, Рэми глухо спросил: "Что тебе надо, крылатый?" Качнувшись с носка на пятку и выдохнув струю пряного дыма в лицо Гамбита, Уоррен, не утруждая себя приветствием, произнёс: "Гуляем в одиночестве?" Рэми медленно перевел взгляд с серого асфальта под ногами на Ангела. В стёклах тёмных очков отразился липкий, оценивающий взгляд. Почувствовав, как по телу пробежала волна отвращения, вызвавшая приступ тошноты, он попытался обойти его, но Ангел был явно настроен решительно. Бросив недокуренную сигарету, он крепко стиснул ему запястье, жарко задышал в ухо. "Пойдем, рыжий?". В голосе полная уверенность в том, что он говорит. Уверенность, что ему не посмеют отказать. Рэми молча вырвался и, не оборачиваясь, пошел дальше. Даже не спрашивая, куда его так настойчиво приглашали. Известно КУДА. "Ах ты, крыса болотная!", - закричал позади Ангел. "Всем значит можно, а мне, значит, нет?".
"Значит, нет", - тихо пробормотал Рэми себе под нос. Но Ангел услышал. Одним прыжком догнал его, схватил за предплечье, резко развернул к себе. Холодные голубые глаза стали злыми, губы сжались в тонкую бледную нитку. Его крупная, грузная фигура резко контрастировала на фоне тонкой изящной фигуры Рэми. "Это еще почему?!" - брызжа слюной, завопил он, встряхнув Гамбита. Рыжие волосы взметнулись и хлыстнули Ангела по бледной щеке, как пощёчина. "Ты вроде не отличался особой разборчивостью, - зашипел он как гадюка. - Кто только на тебе не поездил. Со Злыднем - уродом мордастым - и то трахался, здесь чуть ли не под всю команду лег, я на мне, что, совесть зашевелилась? Порядочность прорезалась?! Ха! Совестливая подстилка!" Рэми, не отвечая, чуть отступил назад, сместив центр тяжести и высвобождая правое плечо, и с размаху ударил Уоррена кулаком в челюсть. Ангел отшатнулся, одной рукой схватился за стену, другой - за разбитую губу. С уголка тонкой зло очерченной губы потекла почти чёрная кровь. "Слюни подотри", - беззлобно сказал креол, повернулся и пошел дальше.
"Грязная тварь! Подстилка! овечка Орлеанская!", неслось ему вслед. Он не обернулся.

~ Почему так? - горько размышлял он, бредя вниз по пустынной улице, ~ Почему так тошно на душе, так гадко и больно? Ведь знал же. Знал, на что шел, когда решил остаться в команде. Знал на что способно мое чертово обаяние. Merde! Почему вы не можете понять? Понять, что когда вы в очередной раз тащите меня в кровать, эмпатия каждый раз подменяет мои чувства вашими? И вы удивляетесь покорности Рэми и радуетесь, с каким жаром он откликается на ваши прикосновения. "Oui Monsieur, Рэми на все готов". Mon Dieu. Это вы, ВЫ на все готовы, а я лишь пропускаю через себя ваши чувства. И то отвращение, которое вы начинаете чувствовать, едва насытившись мною, то омерзение и презрение, которое вновь и вновь гонит меня дальше. Дальше… куда же дальше? Я так надеялся, что наконец-то нашел себе дом. Место, где меня понимают. Где мои способности оценят… оценили! И в хвост и в гриву. Идиот! Сам же и виноват, так был счастлив найти приют, что расслабился и опустил большинство щитов. Я хотел, чтобы меня любили, искренне, не только моё тело, но и меня, меня самого. Хотел, чтобы всем было хорошо. Хотел как лучше, а получилось…
Голова бессильно упала вниз, тёмно-рыжие пряди скользнули по щекам, впитывая в себя влагу, ресницы полуприкрытых глаз затрепетали, отбрасывая тени на матовую белизну лица.
… Только самые немощные и щепетильные не побывали еще в моей постели. И даже Скотт, правильный пай-мальчик, в последнее время с интересом поглядывает на Рэми…А Рэми… " Хватит!, - оборвал он себя, - прекрати!". ~ "А может так и надо? ~ предательски зашелестел внутренний голос ~ Куда ты бежишь, Рэми Ле Бо? От себя не убежишь, Орлеанская овечка! ~ Грязно, мерзко, тошно… ТОШНО… Рэми закутался в пальто, потом резко распахнул его. К чёрту! К чему пытаться сохранить тепло, когда ты и так уже холоден внутри. Тебе так многие делали больно, что дождь, ветер, поглощающая всё живое темнота не смогут причинить тебе больший вред. Нельзя ещё больше испортить то, что уже сломано. Голова, обрамлённая тёмно-рыжими длинными волосами дёрнулась, слёзы, брызнувшие из глаз, оставили косой след на покрытых мертвенной бледностью щеках. Он их уже не вытирал, они текли, вымывая из него горе, неся хоть какую-то разрядку. На оголившейся нежной шее затрепетала пульсирующая точка сонной артерии. "Что же мне делать?, - спросил он сам себя. ~ А может ничего не надо делать? Давай, остановись, повернись и иди назад. Ангел наверняка ждет. Ждет и сгорает от нетерпения. Просто закрой глаза и окунись в его чувства…Тебе не привыкать.… Давай! И тебе будет хорошо… Хотя бы ненадолго… И больно почти не будет, он не любит причинять боль, это видно. Вернись…"~
"Нет. Нет! НЕТ!", он почти бежал, все дальше и дальше, прочь из ненавистного города. Он двигался, как в бреду. Ноги заплетались в полах длинного пальто, глаза не видели, куда он движется, и он шёл, не разбирая дороги. "Никогда больше! Хватит с меня чужих чувств и фальшивой любви. Порой лечение оказывается больнее, чем болезнь, а лекарство горче. И будет больно!… будет страшно, мучительно больно - когда Уоррен встанет и отвернется, чтобы скрыть то, что отразится у него на лице, но я буду читать его чувства как открытую книгу и видеть себя его глазами… Не хочу!" Боль, причиняемая падальщиками, стала невыносима. БОЛЬ! Струны, натянутые в душе до предела, стали рваться. Лопаться, хлеща своими острыми, как бритва, краями сердце, оставляя на нём глубокие, кровоточащие борозды…
"Не хочу…", прошептал он, прислонившись спиной к тёмному шершавому стволу дерева. Он и не заметил, как забрел в городской парк. В воздухе витал запах мокрой земли, преющих листьев и ещё чего-то, такого холодного, отчуждённого…острый запах одиночества, запах изгоя… Подняв повыше воротник плаща, Гамбит побрел по аллее.
"Все повторяется: где бы я ни был, что бы я ни делал, конец один - мне вновь приходится уходить. Так, может, мне лучше быть одному, не подпуская никого к себе? Чувствовал ли я когда-нибудь что-то свое? Любил ли я кого-то сам? Да, конечно, любил. И все, кого я любил, уходили от меня…А ведь их - моих настоящих возлюбленных - было не так уж и много. Учитывая мою "репутацию" - мизер. И все они ушли, ушли навсегда. А ведь кого только злопыхатели не записывали ко мне в возлюбленные… даже Саблезубого! В этой пестрой толпе не хватало только Апокалипсиса... Пропустили, наверное.
Кандра…ей нужна была только очередная марионетка. Она сама бы бросила меня, пресытившись. Просто я оказался первым.
Эссекс…он до сих пор "любит" меня. Чушь. Он любит отражение себя во мне. Вот вам горькая правда моего знаменитого обаяния - я как в зеркале отражаю ВАС. А кого мы любим больше, чем собственное Я? Правильно. Любил ли я его? В постели - ДА! Если бы жизнь ограничивалась сексом… Но, увы…
Саблезубый - Рэми невольно содрогнулся - это даже не животное. Да Эссекс близко его ко мне не подпускал. Криду оставалось только облизываться. Да и то - когда "хозяин" не видел. Он лишь раз прикоснулся к Рэми… так мне на всю жизнь хватило! В тоннелях Морлоков, среди трупов и еще живых, но обреченных. Дааа…всей бандой "прикоснулся", да так, что уж решили - я сдох… И за что судьба оставила мне жизнь? Сдохни я тогда - всем бы хорошо было. После очередного кошмара я даже хотел как-то попросить Чарли стереть эти воспоминания на хрен. Потом передумал. Это - моя плата за случившееся. А попав в Особняк, Крид медовым голоском пел, что у Злыдня я всю шайку обслуживал, и то, дескать, мало было. Великие боги - как они могли ему поверить??? А ведь поверили. Сразу, не задумываясь. Увидев такое единодушие, я не стал их разубеждать, просто пожал плечами. Мне к тому времени было уже все равно… Но как могли ТАКОЕ записать в число моих "побед"? Когда Росомаха наконец-то выпустил ему кишки, я был готов расцеловать его, был готов… Но Логан оказался на удивление тверд. Сказав - "Парень, ты просто не соображаешь что творишь", сильной рукой поставил меня на место. Просто напоил до бесчувствия и отвез в Особняк. И с тех пор ни словом не напомнил о произошедшем. Почему? Защищал Шельму?
Шельма… моя "безнадежная любовь" - Он опять вздрогнул, вспомнив свою первую встречу с Шельмой - Желание, страсть, неудовлетворенная потребность, боль, стыд, отчаяние и липкая, густая волна депрессии, скрываемой под маской цинизма буквально затопили его. Он почти физически ощущал, как задыхается, переполненный ее переживаниями. Выход был один - направить эту энергию в другое русло, может быть, не менее опасное, но более приятное для восприятия. Любил ли он ее? Да, конечно. Но когда она ушла от него к Саламандру, он испытал только облегчение от того, что этот гейзер эмоций оставил его. И тогда у него уже был Терри.
Терри… От сладкого воспоминания в груди больно заныло, на глаза навернулись слезы, ноги стали ватными. Терри. С ним я мог быть собой. Мог видеть, слышать, чувствовать - сам. Перестал быть зеркалом. Терри… Помнишь ли ты, как я плакал от счастья на твоей груди, когда понял это? "Что с тобой?", встревоженно спросил ты тогда, а я ответил: "Ничего. Все хорошо". Я не смог сказать тебе правду. Страшную правду о себе. Терри, где ты? Ты сказал, что уезжаешь ненадолго, разобраться с одним делом… Но прошел уже целый месяц, а ты не возвращаешься. С тобой все в порядке, я знаю. Тебя видели в Денвере…. Ты решил бросить меня? Терри, почему? Может, ты понял, с кем имеешь дело, понял и решил не связываться со мной, послать сразу к чёрту?" На глаза Рэми навернулись слёзы, лицо побелело до синевы. В нём не осталось сил. Как у налитых зрелыми зёрнами колосьев под тяжестью ломается стебель, так и тело Рэми согнулось под тяжестью навалившейся депрессии, не выдержало её давящего пресса. Ноги подкосились, мышцы вдруг разом отказались работать и он, подкошенный горем, без сил опустился на мокрую скамейку, покрытую разноцветными кленовыми листьями. Взял в пригоршню несколько и поднёс к лицу. Вдохнул испускаемый ими терпкий, чуть горьковатый аромат. И опять внутренний голос зашептал, заставляя думать, воспринимать болезненную голую действительность. ~ Ты как красивая хрустальная новогодняя игрушка, которую взял в руки маленький ребёнок и со смехом уронил на пол. Звон… Звон разбившегося хрусталя, звон твоего разбившегося хрустального сердца… сосуда, из которого вытекает жизненная сила, по капле, по капле… Да, Рэми, ты для всех игрушка: пока нравишься, играют, а как надоедает…Он посмотрел на разноцветный влажный комок в руках.
~ Вот вы все, кто пытался меня любить, а потом бросал. Эссекс~ - он бросил один из листьев, кружа который, подхватил ветер, унося в даль, ~ Кандра~ - второй лист полетел за своим собратом, ~ Шельма ~…Листья падали и падали, а Рэми все шептал имена…заветные и ненавистные…
~ Терри…Терри~ Он зажал между пальцев последний кленовый светло-жёлтый, почти золотистый, лист. Золотистый, как волосы его любимого. Погладил его и прислонил к щеке, как будто лист мог стать связным между ним и Терри. "Не может быть, чтобы все, кто встречался на моем пути, были одинаковыми. Нет, не может. Значит, это я. Я один во всем виноват. Мне и отвечать", решил он. "Но как? Я уже пытался покончить с собой - не вышло. А если бы и вышло и я смог отправиться к праотцам? Праотцам?" Рэми закрыл глаза, подняв лицо к свинцовому небу… "К дьяволу, что ли? Да… тебе даже в той "жизни" не светит ничего хорошего…. Может, как-то можно заткнуть это чертово обаяние?"
~ Можно…~ вновь прорезался внутренний голос.
"Да, можно. Одним только известным мне способом", Рэми с силой втянул в себя холодный свежий воздух, "Только одним - к Злыдню под нож. Поможет. В конце концов, он - гениальный ученый, проверено на практике" Он зябко поежился. В голову полезли нежеланные воспоминания. Резкий свет, звон инструментов и тошнотворный запах крови. Его крови. Кроме того, придется заплатить. Понятное дело, КАК. Он представил себе лицо Натаниэля, его рубиновые глаза, приближающиеся к нему, холодные пальцы, прикасающиеся к его плоти… "Нет, не могу. Не хочу. Не буду!", со слезами в голосе выкрикнул он. Порывисто вскочил…и угодил прямо в чьи-то объятья, нежные, ласковые. Поднял голову, и отчаянный взгляд красно-черных глаз встретился с другими, светлыми, бездонными. Полными любви и нежности. "Терри?…", слабый шепот.
"Рэми".
Он чувствовал, как его обнимают крепко-крепко, словно боясь, что он исчезнет, если его отпустить хотя бы на миг. "Терри, ты вернулся", - шепчет он, прижавшись щекой к мокрой куртке, вдыхая тонкий запах кожи и аромат Терри. "Ты вернулся". Ему казалось, что это сон.
"Cher, я сплю?"
Терренс Даш он же Темная Сеть негромко рассмеялся. Встряхнул головой, и на лицо Рэми упала золотистая прядь, которая тут же смешалась с тёмно-рыжей. "Нет, лисенок, ты не спишь. Я здесь, я вернулся и больше никуда не уйду" Рэми почувствовал, что у него подгибаются ноги, и почти упал обратно на скамейку. Вместе с Терри. С Терри, который продолжал обнимать его, целовал шелковистые пряди цвета закатного неба и шептал: "Я здесь… я с тобой…". Рэми всхлипнул и уткнулся носом ему в плечо. "Терри, не уходи…пожалуйста. Слышишь, не оставляй меня, я прошу тебя, ради всего на свете…" По его осунувшемуся бледному лицу покатились непослушные слезы. Глаза впали, под ними пролегли тёмные полукружья теней, отчего его лицо, казалось ещё более измождённым. Но, несмотря ни на что, оставалось по-прежнему прекрасным. Тело Рэми сотрясалось от беззвучных рыданий. "Что ты, лисенок, не надо…". Терри ласково обнял его одной рукой за плечи. Другой приподнял за подбородок и стал целовать мокрые от слёз глаза, щеки, губы, "Не надо…"
Время остановилось. Рэми показалось, что прекратилось даже перешёптывание ветра с осенней листвой деревьев. А листья, отжившие свою короткую жизнь, беззвучно опадали с ветвей и кружась, как пеленой закрывали от посторонних глаз влюблённую пару. Да и не было никаких посторонних глаз. Они были сейчас одни в осеннем мире безмолвия. Рэми казалось, что он умер и попал в рай, нет, он никогда не рождался, и никогда не было той грызущей боли, которая не отпускала его с тех пор, как уехал Терри. "Терри… если это сон…", прошептал он между поцелуями, "то я не хочу просыпаться…" Он ощущал кожей, небритую шершавость щёк любимого, и, оторвавшись от его губ, потёрся своей щекой о его щёку. Провел, едва касаясь кончиками пальцев, по длинным золотистым волосам и вдохнул их неповторимый аромат, аромат его Терри. Рэми тихонько вздохнул.
"Глупый, это не сон, это я", Терренс слегка встряхнул его за плечи, "Ну же, рыжий, очнись. Что с тобой?" Но Рэми не хотелось приходить в себя. Ему всё ещё казалось, что это сон. Он настолько сильно поверил в то, что с ним уже ничего не сможет случиться хорошего, что просто не верил в происходящее. Лишь краешком сознания, своего давшего глубокую трещину сознания, он понимал, что сейчас он не один.
"Ничего. Все хорошо. Просто когда ты уехал….Мне казалось, что ты уже никогда больше не вернешься. Никогда…", - с мучительной болью, шедшей из самых глубин души, произнёс Рэми. Лицо Терри на мгновение помрачнело. Боль, исходящая от Рэми, теперь превратилась в огромную волну, которая обрушилась на него со всей силы. Он содрогнулся. Потом немного отодвинул от себя своего возлюбленного, очень внимательно посмотрел на него, осознавая, что ему также плохо, как и Рэми. "Рэми…Лисенок, я не мог не уехать. У каждого из нас есть темные пятна в прошлом. Я не хотел, чтобы это… коснулось тебя. Прости меня" Он заглянул ему в глаза, в эти прекрасные, дьявольские красно-черные бездонные омуты. "Я серьезно"
"Рэми нечего прощать", - возразил креол и положил голову Терри на плечо.
"Эх, лисенок", - вздохнул Терри и зарылся лицом в темно-рыжие шелковистые пряди. "А чего ты не хочешь?", спросил он через некоторое время.
"Quoi?"
"Когда я увидел тебя, ты кричал: не хочу, не буду. Что случилось?" - Он интуитивно почувствовал, как напряглись какие-то струны внутри Рэми.
"Нет, cher. Не надо. Все так хорошо. Не надо, прошу тебя" В расширенных от боли и страха глазах Рэми, вновь заполыхали огненно-чёрные озёра слёз.
"Э, нет. Больше никаких тайн, рыжий. Давай, рассказывай. Может, все не так страшно, как ты думаешь".
"Я не хочу возвращаться к Злыдню", честно ответил Гамбит.
"К Злыдню?!" - брови Терренса взметнулись вверх, глаза обычно тёплые и прозрачно глубокие, стали холодными, почти свинцовыми. "Какого черта? Тебя что, кто-то заставляет?" - с угрозой в голосе спросил он.
Рэми глубоко вздохнул и сбивчиво рассказал ему все, чувствуя, что с каждой минутой рассказа ему становится легче. "Но я не смог решиться, сher. Слишком страшно", тихо закончил он.
"Бедный ты мой, бедный", грустно сказал Терри. "Как же ты жил все это время? Суки!", неожиданно воскликнул он. "Да как они могли! Да и я тоже хорош.…Если бы я знал, Рэми…" Он вдруг резко поднялся со скамейки, отвернулся от Рэми и закрыл лицо руками, неожиданно поняв весь ужас произошедшего, поняв, что оказался не лучше других, а может быть и хуже. Ему захотелось завыть.
"Нет, Терри! Нет" - испуганно возразил Рэми. "С тобой все не так, с тобой все было по-другому. По настоящему. Он посмотрел на него своими удивительными глазами, ставшими в одно мгновение серьёзными. "Я люблю тебя Терри", - вырвалось у него.
Терри медленно повернулся и изумленно распахнул прозрачные, глубокие, как озёра, глаза. Он не верил своим ушам. Он любит его! Этот прекрасный ангел с дьявольскими глазами и телом бога, любит его. Как громом поражённый, Терри бросился перед Рэми на колени, не обращая внимания на то, что его джинсы на коленях сразу же пропитались влагой от мокрой земли. Неожиданно зардевшись, Рэми отвернул от Терри лицо, закрывшись от него тёмно-рыжим покрывалом волос. "Рэми", потрясенно выдохнул Терренс, "Рэми, любимый…" Голос дрогнул и Терри замолчал, от переполнивших его чувств. У него не было сил говорить. Очень аккуратно и нежно он повернул к себе лицо Рэми, который закрыл глаза, боясь после своего признания посмотреть на него, а ещё больше услышать, что скажет Терри. Внутренне он весь напрягся, готовый ко всему. Но тут же расслабился, ощутив на своих губах мягкий поцелуй Терренса, который стал жарко целовать своего прекрасного ангела, с восторгом чувствуя, как тот расслабляется в его объятьях, как наливается жаром прохладная золотистая кожа, как тихие стоны срываются с нежных губ. Сильные руки с тонкими, почти женскими запястьями обняли его за шею, скользнули под свитер. Не в силах больше сдерживаться, он скинул куртку и, бросив ее на мокрую от дождя скамейку, увлек на нее Рэми.
У Рэми от счастья кружилась голова. Тоска и боль, терзавшие его последний месяц отступили. Он окунулся в сладостную негу, чуть вздрагивая и постанывая. "Да, Терри, оui" - страстно шептал он, чувствуя, как нетерпеливые любимые пальцы сражаются с кнопками и застежками. Покорно откинувшись назад, он хрипло рассмеялся, полный желания и полыхая тёмными от страсти глазами. Терри застонал. Сочащийся страстью, распластанный на скамейке креол, своим гортанным смехом, заставил быстрее бежать по венам разгорячённую кровь Тёмной Сети… Он почувствовал приятную тяжесть в паху. А тем временем Рэми в предвкушении начал расстегивать молнию на его джинсах, как вдруг почувствовал, что желанные, любимые объятья разжались. "Терри?.." - пробормотал он, приоткрывая глаза.
"Нет, Рэми, это не ты" - глухо сказал Терренс, отстраняясь. Ему вдруг стало ужасно больно от того, что сейчас он видит в своём рыжем лисёнке отражение только своих чувств, а не его.
"Не я?" - растеряно переспросил, приподнимаясь на локтях, креол. Через мгновение до него дошло. "Нет, Терри, нет. Я хочу, действительно хочу. Сам" - он протянул руку к до боли родному и любимому лицу Терри, которое, как ему казалось ещё час назад, он больше никогда не увидит, - "А ты?"
"Лисенок" - простонал Терри, прижимаясь к его ладони и целуя её, - "Я так хочу тебя, что мне становится больно"
"Я заберу твою боль" - прошептал Рэми, вновь целуя своего возлюбленного. "Я хочу, слышишь, Терри, я хочу, чтобы ты любил меня, прямо здесь и прямо сейчас. Любил так, как если бы это была наша последняя с тобой ночь. Я хочу почувствовать тебя, растворится в тебе, слиться с тобой, чтобы каждая клеточка моего тела поняла, что ей это не снится, что ты опять со мной. Я тебя люблю, Терри. Люблю, как никого на свете, так как любят единственный раз в жизни: страстно и без остатка отдавая себя любимому"
Свинцовые тучи рассеялись и обнажили яркий диск солнца, лучи которого осветили парк, деревья, скамейку, на которой, страстно целуясь, сплелись две ослепительно красивые фигуры. От воздуха, пропитанного запахами сырой земли и прелых листьев, у обоих кружилась голова. Солнце, выхватившее парк, насытило его яркими красками осени. Он теперь не казался тёмным, сырым и хмурым, и в воздухе не витал больше острый запах холодного одиночества, так мучивший Рэми до встречи с Терри. От их страсти накалился воздух, и кленовые листья, осыпавшиеся с дерева, под которым стояла скамейка, казалось, алели от того, что стали свидетелями их бурной страсти и всепоглощающего желания. "Да, Терри, Да", - почти кричал Рэми, в экстазе выгибая дугой спину и поднимая выше и выше бёдра. "Ох, Рэми", - хриплый шёпот, искусанных от пьянящих поцелуев губ. Их дыхание слилось воедино, их тела двигались слаженно, как одно целое. Последним аккордом, перед тем, как исчезнуть за линией горизонта, полыхнуло рубиновыми лучами солнце, отразившись в полных экстаза чёрно-красных глазах Рэми. Мириады рубиновых солнц отразились на влажных от любовного пота телах молодых людей, обессилено лежавших в объятиях друг друга.
Когда начавшийся так некстати ливень, наконец, согнал их со скамейки, они не насытившиеся, голодные, ввалились в номер ближайшей гостиницы, на ходу сбрасывая мокрую одежду, не обращая внимания на изумленный возглас горничной, поспешно захлопнувшей за ними дверь. Дрожа от холода и возбуждения, они забрались под душ, смеясь, словно школьники, сбежавшие с уроков. Смех перешел в прерывистые стоны, стоны в крик: "ТЕРРИ!"
"Рэми…"
Позже, когда они обессиленные, опустошенные, лежали на смятых простынях, Рэми ласково расчесывая пальцами спутавшиеся золотистые волосы своего любимого, думал:
~ Терри, ты подарил мне так много: в твоих объятьях я могу быть собой, быть Рэми. Да, как и с остальными, я считываю твои чувства и эмоции, я знаю, когда тебе плохо и когда хорошо, но - каприз судьбы? Подарок? Насмешка? - я не теряю себя. Я остаюсь собой - Рэми Ле Бо, кто бы он ни был. Знаешь ли ты, как это важно для меня? Как много ты мне дал? Терри, как же я люблю тебя. Натан как-то говорил, что у меня безразмерное сердце…но сейчас мне кажется, что еще немного - и оно разорвется от любви…к тебе, Терри…~
Терри же, нежась под ласковыми прикосновениями, прокручивал в голове разговор в парке.
~ Рэми... мой маленький рыжий лисенок… как смел я бросить тебя одного? И так надолго? Дурак. Так спешил побыстрее со всем разобраться, что наломал дров. Пришлось задержаться на месяц. Но я же не знал! Думал, что оставляю тебя с друзьями. Что о тебе позаботятся. А вышло совсем наоборот… Что же они с тобой сделали? Что они сделали такого страшного, что ты хотел отказаться от своего чудесного дара? Что? ~